Глава 4. Субъектное сообщество

Если смотреть на человека как социальное существо — биопсихологически, этологически, по происхождению, — то целый ряд закономерностей его социальной жизни коррелирует с нормальными природными закономерностями жизни стайных и стадных существ. И на массовом уровне это часто превращается в некоторый поток мемов «всё как у зверей», по сути овеществляющих и объективизирующих нашу социальную жизнь, нашу коммуникативную сферу, нашу культурную сферу. Итог такого превращения — некоторое «оно», которое на нас всех действует: мы ему подчиняемся, наше поведение «так устроено», все наши группы «так устроены» и вот «так существуют».

Мало того, что это в целом противоречит нашим (Метаверситета) базовым онтологическим позициям и ценностям, что развитие есть, и оно есть не только внешнее, но и внутренне направляемое. Мало того, что эта картина практически воздействует пассивирующим образом, то есть сильно гасит пассионарность, но еще она нарушает область личной субъектности, примитивизируя до установки «я сам себе субъект в вакууме». Ведь если все наши группы устроены вот так, а живу я бо́льшую часть времени с людьми, то либо у меня, чтобы быть субъектом, единственно возможный путь — путь одиночки, я должен отделиться от всех и рассматривать их как фон, либо попытаться уйти от них и достичь автономии Робинзона Крузо. Но тогда непонятно, что делать с субъектностью — с эмпатией, с взаимодействием — как с этим считаться?!

Если мы все субъекты, то почему мы такие объекты в своей социальной жизни, которая занимает минимум 70% нашей жизни?! А где мы тогда субъекты, в какой именно ситуации?! И вот это тот самый разговор: «всё вокруг колхозное, всё вокруг моё», или «всё вокруг колхозное, всё вокруг ничьё», или «всё вокруг колхозное, а значит наше» и у этого наше есть какое-то значение. В смысле, это наше как-то связано с моё, а не с ничьё.

В статье «Что такое социотехника» мы подробнее говорили про три сферы вместо двух: про моё, наше, общее. (см «Мифологема в базисе»). Про три сферы — про моё, наше, общее, а не только либо моё, либо общее.

Бо́льшая часть всего, в чём мы живём в цивилизованном современном мире — это наш собственный продукт: сфера культуры, сфера технологий, сфера нашего устройства, то есть самое, вроде бы, наше пространство, которым мы совместно распоряжаемся.

Но не сказать, что это все только моё. Когда современный человек говорит «моя квартира - это только моя территория», а квартира находится в доме, построенном не им, обслуживается инфраструктурой города, наполнена вещами произведенными где-то, с трансляцией туда информации из интернета и телевизора, и передачей куда-то информации от умных устройств. И это такое вот моё-моё. И возникают большие вопросы, как это оно твоё, если у тебя нет никакого доступа и наше существует как стихия?!

В подходе к субъектности мы опираемся на «планетарную модель» субъектности:

Рис. 1. Базовая «планетарная» модель субъектности человека с ядрами и сферами:

Это модель интерсубъективна, она “работает”, когда достаточное количество людей ее практикуют. То есть для человека это решение — быть субъектом или не быть субъектом, растить свою субъектность или игнорировать. Также мы можем отнестись к своим группам и к своим сообществам.

Если мы можем из себя растить, воспитывать и формировать субъекта, укреплять свою субъектность и развивать её, то также мы можем, отнестись и к своим группам: можем относиться к ним как к стихии, природе и объектам, а можем формировать и развивать их субъектность.

И вот именно этим мы и занимаемся и считаем это важным. У нас есть большое количество материалов, которые мы даём в рамках наших процессов, и вот, например, табличка про группы и перенос модели субъектности на группы.

Если мы можем работать с содержаниями собственного сознания и нашего культурного пласта, можем ставить в этом поле задачи, вести рефлексию, осмыслять, порождать культурные новые сборки и так далее, то тут появляется вопрос о субъекте культуры. Кто мы, если мы можем порождать новые сюжеты и новые культурные практики. Мы во множественном числе, так как нельзя породить в одно лицо культурную практику. Или они могут только случаться?! Но это не так, мы наблюдаем, что культурные практики меняются. И если они меняются не только как погода и не только в зависимости от внешних условий, а и в зависимости от нас, то возникает вопрос коллективной воли. И тогда, соответственно, возникает вопрос о коллективном субъекте.

Если посмотреть на «планетарную модель», то буквально вторая от ядра, от минимальной саморегуляции, сфера — это коммуникативная сфера, то есть сфера отражённой субъектности, где культура речи, культура диалога, инициатива как направленность в среду и ответ среды. И дальше, соответственно, мы тут же попадаем в пространство общего.

Мы считаем, что группы точно могут развивать свою субъектность и субъективизироваться. Но и сообщество, формирующееся вокруг здоровых групп с открытыми границами, вокруг коллективов, вокруг содержательной конструктивной деятельности тоже могут развивать свою субъектность. Это входит в формируемый нами образ будущего.

Нас интересует такой образ будущего, в котором сообщества станут базовой деятельной единицей, договороспособной, социально представленой и социально ответственной единицей и при этом творческой, с собственными особенностями. С сохранением многообразия культур внутри разных сообществ, с порождением общего процесса общественного развития, с полилогом субъектных сообществ, являющихся именно нашим по отношению к каждому конкретному субъекту.

Для того, чтобы этот образ мог осуществиться, нам важно начать смотреть на сообщества как на способные выйти к коллективной субъектности, т.е. обрести эти качества: высказываться совместно, иметь намерения и интересы совместно, иметь общую позицию, выстраивать взаимодействия с другими и так далее. И наш выбор — сформировать взгляд и возможность так мыслить, практики, позволяющие сообществам развиваться до этого состояния.

Первое: На фоне разговора про такой образ будущего часто появляются всякие страхи и сомнения про коллективность. И часть страхов про коллектив — это про конформность. Этот разговор часто появляется при работе с динамикой групп — что, группа может существовать как некоторая усредняющая, тормозящая и базирующаяся на конформности, а может как совместно развивающая среда. На сообщество, соответственно, тоже так можно смотреть, тем более, что среда ещё более сложная.

Второе: ужастик про коллективное сознание или коллективную субъектность по принципу рой (пчелиный) с растворившейся индивидуальностью. Эти пугалки, кажется, больше имеют отношение к вообще базовой тревожности и отсутствию доверия, отсутствие опоры на себя и друг на друга. Наш ответ этой тревожности — мы выбираем и опираемся на тот тип развития коллективной субъектности, который идёт как усложнение, персонализация развития каждого субъекта в рамках этой развивающей среды.

Подробнее про сообщества мы говорим в статье «Сообщество — что это».

В предыдущих статьях мы говорили, что есть сообщества вообще, а есть подгруппа сообществ, которую мы выделяем как субъектные сообщества. Чтобы задать контекст, коротко повторим тезисы. и сразу дадим свой ответ на ряд спорных мест «есть сообщество или его нет».

«Сообщества — широкое понятие о человеческих обще-житиях и о добровольно выбранном «времени вместе»»

«Сообщество базируется на сильных и слабых человеческих связях на основе доверия»

«Сообщество объёмно охватывает разные аспекты человеческой жизни, целостно вмещает людей в себя»

«Сообщество - минимальная социальная единица, охватывающая жизненное пространство человека/людей, в которой возможна целостность»

Сообщества жизни легко выделяются (деревенское сообщество, община, племя), там даже вопроса не возникает — есть это сообщество или нет. В современном мире, в динамике большого города вопрос «а мы вообще сообщество? не сообщество?» часто становится болезненным, особенно на моментах принятия решений или в переходных фазах, когда идентичность плывет.

Как понять, что вы сообщество. Простые базовые маркеры:

1. Разные компании собираются и говорят о себе «мы». Мы делаем ЭШЭР. Мы собираемся на осенний слёт. Мы живем в Домах. Где-то это ложится на язык, где-то не ложится — так можно понять где граница сообщества. Каждый раз это конкретная группа, которая говорит за какое-то текучее «мы».

2. «У нас принято» / «у нас не принято». У нас принято на день рождения задавать имениннику вопросы. У нас не принято напиваться, даже на праздниках. У нас принято уметь ходить в лес. У нас не принято смотреть телевизор. Кто-то говорит «у нас так принято», остальные понимают о чем речь.

3. Рождаются затеи и работает инициатива: есть пространство, где можно сказать «а давайте..!» и это поддерживают. В итоге, появляются реально сделанные дела — вечер песен, клуб, прогулка, закупка, проект, школа... Никогда не бывает поддержано всё, а что именно подхватывают, а что нет, — это характеризует нас как сообщество.

4. Неформальное обращение в «мы» за помощью возможно и естественно. Откликнуться на просьбу о помощи своих более приоритетно. Иногда одни просьбы («помогите перевезти шкаф») игнорируют, а другие (сбор на лечение) поддерживают, а иногда наоборот. Но заметно, что какие-то виды просьб о помощи от своих — замечают и поддерживают.

Если это есть — УРА, МЫ СООБЩЕСТВО!

На этом фоне переходим к разговору о субъектности.

Как можно смотреть на развитие субъектности. Например, один из вариантов смотреть по “Шкале субъектных сообществ” Кожаринова.

Мы чаще работаем с базовой «планетарной» моделью субъектности человека (см. рис 1 в начале статьи). Аналогичным, хотя и не тождественным образом, субъектность сообщества можно рассматривать через эту модель. У субъектного сообщества будут немножко другие маркеры, потому что ситуация более размытая и сложно динамическая. Поэтому есть промежуточное рассмотрение — про субъектность групп.

Если у группы есть конкретное четкое ЦОЕ (ценностно-ориентировочное единство) вокруг деятельности, то о субъектности проще говорить, потому что у группы выделена чёткая граница.

Вокруг здоровой группы сообщество укрепляется и развивается. И внутри сообщества снова и снова рождаются и видоизменяются разные группы, а сообщество как среда связывает их между собой.

Внутри сообщества есть динамика образования групп и существования во времени деятельных групп. И, чтобы говорить о его субъектности, мы выделяем дополнительные параметры:

Далее, о субъектности сообществ, как и субъектности человека, можно говорить, мыслить, но не точечно (есть субъектность \ нет субъектности, не как два положения "ВКЛ\ВЫКЛ"), а некоторым ассимптотическим образом: бо́льшая или ме́ньшая субъектность.

Относительно человека в андрагогике, в педагогике, в развивающей практике мы говорим о непрерывности или дискретности субъектности. О том, что не во всех состояниях, не во всех областях, особенно, если говорить об аспекте "субъект деятельности", человек одинаково субъектен, то есть сформированность субъектности неравномерна. И в какой-то момент времени человек может быть более субъектен или менее субъектен — это нелинейная последовательность, нелинейное возрастание.

Попробуем провести аналогию, имея ввиду, что пример всегда неточен — разговор о физической форме человека. Можно отметить, что этот человек в плохой физической форме — он физически не развит. Хотя это «не развит» будет разное: у младенца, подростка или зрелого человека. Это будут разные потенциалы скорости развития, если человек вдруг начнет заниматься своим развитием. Можно отмечать, что человек в целом физически развит: легко переходит от одной физической деятельности к другой, хорошо скоординирован, управляет собой. И, всё равно, в новой сфере ему потребуется добор и освоение навыков.

То же самое с субъектностью. База для нее может развиваться осознанно или неосознанно, но в какой-то момент человек принимает решение: опираться ему на свою субъектность или нет, понимать себя субъектом или нет. И если решает, что “да”, то в той или иной форме начинает направлять этот процесс.

Также с сообществом или группой, она тоже принимает в какой-то момент решение — понимать, признавать себя как развивающегося субъекта и формировать себя. Или отказываться от субъектности, размывать и терять её. В случае конкретного человека это его индивидуальная воля. В случае группы или сообщества — это взаимное доверие, резонанс и совместное решение. И да, это место свободы решения, с этого для нас и начинается субъект и субъектность: собственный выбор и дальнейшие действия, подтверждающие или теряющие этот выбор.

Вокруг индивидуальных решений у людей одни тревоги, страхи и слабости, вокруг коллективных — другие. Групповое и совместное много в чем человека поддерживает, с другой стороны, у него много страхов на месте, например, борьбы за власть. Любой читающий может обратиться к себе и легко обнаружит там кучу страшилок.

Андрей Теслинов в своей статье про андрогогику взрослых, говоря об индивиде, вводит понятия:

Ни одно из этих понятий не может рассматриваться “само-по-себе”, они происходят в среде — если субъект культуры, то какой именно культуры. И в этом смысле коллективная субъектность по отношению к культуре, к образованию и к сложной деятельности гораздо более вероятна, чем индивидуальная. Коллективная субъектность при этом не отменяет индивидуальной.

И вызов, который мы видим здесь, — это формирование общностей, то есть сообществ развитых свободных субъектов, не в рамках узких конкретных функций, а в рамках творческого диалога. Это то, что нас интересует. Это то, зачем нам нужен разговор про субъективизацию сообществ. И то, что, с нашей точки зрения, надо делать. Делать, а не доказывать существование или отсутствие существования. Это место веры и действия для появления таких субъектов и диалога между ними!

Мы опираемся на обращение к тем людям, которым социотехника нужна для развития субъектности своей группы, проекта, окружения, сообщества — к людям, ориентированым как на развитие индивидуальной субъектности, так и на развитие коллективной субъектности.

Включённо-вовлечёная социотехника опирается на базовую позицию:

«чем более развиваюсь и субъективизируюсь я сам, тем более богатым и благополучным для меня является мир взаимодействия с другими субъектами, тем более он разнообразен и насыщен для меня по возможностям»

Для нас в эту позицию включены основные онтологические тезисы:

*Здесь вторичной реальностью мы называем то, что нами произведено и является нашим продуктом: культура, технология, язык, речь, предметы.

В связи с этим, нам как социотехникам, если мы стоим на позициях стремления к развитию субъектности, важно, что:

Есть динамика развития субъектности — т.е. можно говорить о развитии, нарастании, усложнении. Для это нужно выделить маркеры: «нарастание чего», «усложнение чего». Наше исследовательская задача — поиск таких маркеров и их структурирование. Как один из вариантов такой интеллектуально операции, с которым нам удобно работать, таблица Кожаринова “Сообщества и метрики” (ссылка)

Есть первичная реальность, ее не надо отрицать. И с ней тоже нужно соотносить реальные возможности действия.

Есть много вещей, на которые мы можем влиять, но для этого надо понимать, на какие вещи мы можем влиять и зачем. Все учесть мы никогда не можем, мы всегда действуем в условиях недостаточный информации для 100% гарантии результата. И есть ряд процессов, на которые мы конструктивно влиять не можем, скорее деструктивно: не дать ребёнку родиться проще на любом этапе беременности, а вот выносить его, и чтобы он родился здоровым — нет.

И это тоже особенность субъектности — способность принимать решения и отвечать за принятые решения. Помня при этом, что всегда есть разрыв между гарантированным результатом и реальным результатом. Принимая решение, мы его волевым образом преодолеваем. Потому, что если абсолютно точно известно как сделать простое действие и получить искомый результат в условиях базовой ситуации, то решение нам обычно не нужно, нам нужно понимание «а нужен ли нам этот результат».

В области реальных решений всегда есть доля известного и неизвестного. Реальность всегда сложнее, чем то, что мы о ней знаем. Это не мешает нам, тем не менее, решать, познавать и отвечать за последствия. Это и есть форма субъектности. Относительно сообществ — тоже самое.

Социотехника сообществ чем-то похожа на садоводство. Мы сажаем в саду культурные растения, что-то приживается, что-то отмирает. Множество всего можно делать с саженцем, но некоторые вещи делать бессмысленно, если мы хотим получить плоды. И некоторые вещи зависят не от нас, а от ситуации. Также и здесь, важно сохранять вот эту долю понимания и видения, как этой вторичной природы, с которой мы можем управляться, так и первичной природы, с которой в определённых пределах мы можем взаимодействовать.

Есть несколько важных аспектов: во-первых, необходимо выбрать понятие субъектности, с которым готова работать группа, и с котором ты работаешь как социотехник. И свериться, одно ли и тоже вы примерно имеете ввиду. И выработать свой взгляд «а что ж такое субъектность, что же мы там такое развиваем». Да, существует ряд моделей, но надо выбрать.

Второй момент, очень важный. Базовые страхи на этой границе. Один из базовых страхов — слияние. Он очень моден в психологии, и есть такая склонность понимать коллективный субъект как некоторое слияние, или как некоторую пирамиду, в который на самом деле субъект один, на вершине пирамиды, который принимает решение, а все остальные делегирует, отдают ему свою волю. Так вот, наверное, важно понимать, что ни то ни другое не коллективный субъект. В нашем понимании, когда мы говорим о коллективной субъектности, мы имеем в виду некоторое сложное целое. Некую сложную целостность, состоящую из самостоятельных субъектов. Хотя тут есть опасность организмических моделей. Это вот прямо то, что мы обнаружили. Потому, что в простом понимании организмических моделей есть склонность к той же пирамидальности. Ну, типа есть такая одна голова и там руки-ноги что-нибудь такое. Или природных моделей - есть такое вот бессознательное поле, управляемое некой над- и вне-лежащей волей эволюции или надвидовыми законами или чем-то еще.

Важная вещь для нашей команды социтехников в этом разговоре о субъектности, это принятие для каждого такой системы координат, в которой вообще субъектность существует, с необходимостью каждому субъекту осмыслить и принять какое-то, если мы говорим о коллективном то какое-то совместное, ну и собственное «наше» определение этой самой субъектности, рабочее для нас.

Поэтому, мы говорим о нашем рабочем поле, о маркерах и критериях, которые вроде бы универсально относятся к разным системам и подходам, где вообще разговор о субъектности есть. Но имеем в виду, что это действие по принятию аспекта координации собственных действий в субъекте, или формирование коллективного субъекта, — это всегда действие конкретных носителей. И в этом плане, нельзя сформировать субъектность извне. Можно помочь развитию субъектности, если у субъекта такая задача есть, или хотя бы есть интенция и мотив, может ещё не задача осознанная, но мотив. Или отойти и не мешать…

Один из таких спорных вопросов, который висит на мой взгляд: возможно ли и есть ли вообще в этой ассимптоте, в этом движении, идея про коллективный субъект всё человечество.

Для меня это спорный вопрос, и я не уверена даже в том, что это хорошо, не говоря уже о том, насколько это возможно. Для некоторых из идей коллективной субъектности это автоматически вытекает: что мы будем укрупнять и когда-то дойдём до всего человечества. В моей картине нет такого следствия. Для меня мир субъектных сообществ пока выглядит как этап, где достигается какой-то уровень коллективной субъектности на сообщество. А дальше между этими субъектами идёт диалог. И эти сообщества, как раз их различие как субъектов, сохраняют многообразие и это эволюционное поле развития различных линий человеческого будущего. Но тогда встаёт всегда вопрос о борьбе воль, о противоречии интересов, конфликтов и так далее…Для меня он плодотворный, порождающий вопрос о необходимом качестве диалога и взаимодействия.