Глава 2. Социотехника: что мы делаем

Здесь мы рассказываем, что делает социотехник и на что он опирается внутри себя. Главное в статье - про место мифологемы, про сюжетное мышление и про то, зачем многим в группе осваивать социотехнику, почему не достаточно одного-двух специалистов.

Социотехника — это прямая практическая деятельность по развитию человеческих общностей. Деятельность по сознательному выстраиванию группы: её взаимодействий, взаимосвязей, культуры и структуры.

Социотехника — это воздействие. Не наблюдение, не описание со стороны, не теория, это собственно сама деятельность по созданию и развитию взаимодействий в человеческих общностях.

Мы относим к социотехнике несколько линий или типов деятельности. Социотехникой занимаются все те, кто собирает какие-то человеческие группы под задачи и направляет внимание не на продукт, а на типы человеческих связей и на процессы, которые происходят в этих человеческих общностях. Многие, кто с нашей точки зрения занимается социотехникой, не называют себя социотехниками, а описывают через другие определения.

Мы выделяем собственное рассмотрение социотехники и людей в социотехнической деятельности на фоне того, что часто этот термин применяется как “технологические манипулятивные практики управления поведением людей” для создания или управления электоратами в отношении политических реалий.

Почему одно слово и там, и там?! Часть пониманий и моделей, которые интуитивно приобретаются или осознанно используются социотехниками, к которым себя относим мы, и теми, кто используют этот термин манипулятивно-политическим образом, — для нас всех это общая база знаний. В этом смысле фокус внимания действительно на одном и том же: как люди взаимодействуют, как они со-организуются, как принимают решения, как реагируют на какую-то информацию или порождают, преобразуют, обрабатывают информацию, и на основе такой информации действуют и распространяют дальше. Поэтому для ясности мы предпочитаем называть второй подход “политтехнологией” в широком смысле слова.

Мы обозначаем, что предмет и зона реализации социотехники существует между двумя слоями: психология как взгляд на “я”, с одной стороны, и социология или философия общества как взгляд на большие массы, с другой стороны. Социотехника — посередине, там, где есть группы — от малых до больших.

В современном языке сюда добавляется еще один слой, состоящий из понятий: среды, экосистемы, сети, движения, которые объединяются в бо́льшие целостности и в этом смысле приближаются к понятию общество, то есть смыкаются на верхнем слое с науками об обществе, с практиками взгляда на общество.

В книге Кордонского и Кожаринова “Опыты неформальной социотехники”, например, уже есть эти крупные единицы: система и движения.

В фокусе внимания социотехника — общность, условно до числа Данбара. То есть, когда мы можем все эти связи индивидуализировать, можем выделить и общее, и все различия индивидуального характера. И в этом плане про социотехника правильно сказать, что он работает с конкретными людьми (как и психолог/лидер/участник группы), и при этом имеет дело вот с этим слоем их “мы”, их общности.

Поскольку мотивы, намерения и способы действий человеческих индивидов и групп в большой степени определяется системой их убеждений и мировоззрений, то и работа с групповой системой во многом опирается на определенные виды мировоззрений и различается основаниями этих мировоззрений.

Основания мировоззрений, которые недоказуемы, но являются основой для дальнейших рассуждений и разворачивания связей и смыслов, мы называем мифологемами.

Важно, что в данном случае мы опираемся не на вымышленность мифа, а скорее на его объемность, целостность и данность не только в рациональном восприятии, но и в переживании, т.е. на его синтетическую природу, соединяющую реальность, сознание и чувствование.

Поэтому, дальнейшее рассуждение о социотехнике и о нашем подходе опирается на ряд базовых мифологем. Общей для нас и для групп, похожим образом работающих в социотехнике, мы считаем мифологему развития.

Мы считаем, что социотехник работает не как наблюдатель, но как рефлексирующий. То есть, у него есть и должен быть наблюдательный фокус. Если он что-то сознательно делает, то ему надо это рефлексировать. Если он к чему-то стремится, то ему надо на это смотреть.

Сами задачи, которые решает социотехник, могут быть очень разные. Если это деятельность изнутри, то задачи связаны с задачами общности группы, её целями и намерениями. Но между всеми задачами есть важное общее — понятие развитие группы, развитие сообщества.

Мы как социотехники смотрим на то, с чем мы работаем, как на то, что развивается или может развиваться.

Есть два принципиально разных фона, на которых существует наше понимание про развитие.

Один фон — динамика группы, это некоторая данность, некоторая статика: “вот какая-то группа сложилась, она такая сложилась, такая есть, такая будет всегда пока не развалится”. Это автоматические характеристики, которые возникают в тот момент, когда группа появляется. Они объясняются тем, как группа появилась, или из кого она состоит, или в какой ситуации она возникла. И группа весь цикл своего существования именно такая и будет, и когда-нибудь закончится или развалится, потому что больше не сможет быть такой. Есть похожее представление о людях — как человек родился, сложился, вот дальше он такой всегда и будет, пока не умрет.

Мы говорим — это не так. В нашем представлении — если участники группы так смотрят на ситуацию, то и держат группу в этих рамках и стереотипах, и бо́льшая часть процессов, которые в группе происходят, просто не попадают в поле внимания. Это примерно похоже на понятие жесткого сценария по Берну.

Другой фон — развитие есть и возможно.

Мы утверждаем, что развитие группы не тождественно, хотя и связано, с развитием отдельных её участников. Ступени развития отдельного человека и ступени развития группы — разные, это разные модели. Даже в пределах нынешней ступени развития большинства участников группы можно сделать целый ряд шагов по развитию самой группы, а можно не сделать. Можно даже справиться организовать себе группу, которая по уровню и качеству взаимодействия и групповых процессов будет на более низкой ступени, чем большинство её участников, и им всем будет дискомфортно. Но если воспринимать это как данность “какая есть, такая и есть”, то по сценарию справиться с этим будет невозможно.

А можно создать группу, которая будет развивающей средой для части участников. Которая развивает не их лично, но их паттерны взаимодействия. У каждого есть опыты и паттерны взаимодействия с другими, и если группа развивается, то развивается и разнообразится эта зона у каждого. В социотехническом поле важно, что это именно про взаимодействие, про умения выстраивать взаимодействие.

Сейчас в базисе нашей работы появилась еще одна мифологема, она менее общая для всех, кто вообще работает с группами в логике их развития. Это направление, базирующееся на нашем рассмотрении, на опыте нашей работы.

Мы видим современный мир, современную ситуацию в культурном и интеллектуальном поле, как такую мифологему: в человеческой культуре вначале возникло “мы”, которое было одинаково “я мы”, “я равно мы”. “Я” отдельное из него почти не выделялась.

И дальше шёл процесс, во-первых, увеличения количества “мы” по мере развития и усложнения человеческого общества, а во-вторых, выделение из него всякого “я”. Но параллельно, в фоне, куда менее осознанно, стало появляться и выделяться “оно” человеческого общества. Вместо этого “я мы” и отдельно “я” стало появляться “мы- оно”, это не совсем “оно”, но в некотором роде это такая сила, природа.

С появлением общественных наук XIX в. “оно” становится чем-то бо́льшим во что мы вмещены, только, в отличие от природы, скорее механическим, такой Левиафан. Некоторое человеческое массовое, которому мы все вроде бы подчинены, которое явно противопоставлено “я”. То есть, если “я мы” было поддерживающим “я” и важным и ценным для “я”, таким материнским, то вот это “оно” — наоборот как бы прямо противопоставлено “я”, и дальше начинается противопоставление “я” - “общество” периода романтизма и модерна.

В этом смысле появились на самом деле три сущности. И достаточно долгое время эта средняя сущность “я мы” дискредитировалась и теневым образом выпадала из сознания, прилепляясь либо к “я” либо к “оно”. Причём часто произвольно прикрепляясь, как попало.

Когда семья мне мешает, то она - “оно”, она как общество, которому я противопоставлен. Когда семья, наоборот, для меня источник, то она как “я” на фоне противопоставленного нам общества, она часть меня.

Это довольно специфический беспорядочный процесс последних десятилетий. Наш фокус внимания в том, что важно как раз обнаружить, вернуть “наше” как фигуру, то есть сделать явным образом поле тройственным. Выделить в нём, что есть “я”, есть “мы” и наше, есть общее, общественное — “все”, чтобы его не превращать в “оно”.

И важно частично убрать демонизацию “оно”, которое и правда сильно более механическое, и с ним работают эти самые политтехнологи. Но в нём и наша большая культура, в нём и наши универсалии, в нём и глубинные онтологии, в нём и человеческая природа в своём творческом проявлении, но его труднее охватить, как всякое большое, как всякое всеобщее. И поэтому по поводу “оно” много спекуляций, на него трудно смотреть.

И мы здесь видим, что наш путь через социотехнический взгляд — это возможность по-другому дифференцировать большое “оно”, иметь с ним дело как бы из другой позиции, из другого фокуса.

Если взять объем вложенных множеств “я – моя группа – человечество”, то психология смотрит на “я” из этой триады, иногда смотрит на “я – мы” в конкретной связке партнёрских или родительских отношений. Общественные науки, в своём положительном изводе, смотрят на “мы – все”, на общечеловеческое “все”. Социотехника, с нашей точки зрения, стоит в позиции “я – мы – наша жизнь” и смотрит именно на “я – мы”, смотрит на эту среднюю сущность.

Те подходы, которые опираются на разные версии комньюнитаризма, очевидно также опираются на эту мифологему.

Сейчас мы работаем с гипотезой, что оптимальным языком для социотехникики является сюжетный язык и сюжетное мышление. И, вероятно, если эта гипотеза подтвердится, и наше продвижение будет продуктивным, то это позволит сформировать следующую мифологему. А пока сюжетное мышление еще не мифологема, а скорее рабочая гипотеза.

Гипотеза: единицей является “сообщество” как тот кто действует, и “сюжет” или “сюжетная арка”, как то что делают социотехники.

По аналогии: в игротехнике единицей являться игра. В инженерии - работающее устройство или его серийный выпуск. В социотехнике - сюжет, которые начался, случился и закончился с неким сообществом.

Социотехника — не технология, она скорее методология. Это подходы, конкретные инструменты, которые каждый будет собирать сам и разворачивать относительно своей конкретной ситуации, проделав собственный синтез. Поэтому, мы не видим возможности технологических алгоритмов и рецептов на все случаи жизни, которые бы легко автоматизировались.

И здесь уместно сказать о принципиальном различии политтехнологий и социотехники.

В область действий политтехнологий, как и бизнесов-алгоритмов, входит идея про массовость, и в этом смысле про автоматичность. То есть, статистически в человеке, и в человеческих общностях, и в наших механизмах взаимодействия, и в наших паттернах взаимодействия существует автоматичная часть, связанная с нашей природой. И массовые влияния — то, что будет действовать на всех, средовые вещи, “статистические”. В поле внимания всего технологического попадает только это — автоматически работающее. Исключения, а их очень много, как бы вываливаются. Поэтому, политтехнологи возлагают большие надежды на ИИ и автоматические алгоритмы.

Та часть, тот подход, те основания социотехники, которыми занимаемся мы — эта часть про сочетание закономерностей и уникальности. Есть закономерности, которые нельзя отрицать, которые есть как в природе, так и в культуре, но на их фоне есть множество уникальных различий, которые возникают из зоны свободы, и зоны обращения с этими закономерностями конкретных людей, конкретных групп и конкретного исторического момента — “кто, где, когда”. Поэтому, в области наших подходов, вероятность замены собственных знаний и действий людей на ИИ — крайне мала.

Наша позиция в социотехнике — это позиция осознанного развития. Как и в других наших практиках, направленных на индивидуальную часть, как и в общественном поле, как и в ЭШЭРе в эволюционном развитии, так и в социотехнике мы также стоим на позициях желательности положительного образа осознанного развития людей и их свободной творческой проявленности в своей жизни, в том числе, в своей социальной жизни, или в своей со-общественной жизни.

Таким образом, мы считаем, что социотехника нужна абсолютно всем! Потому, что люди — социально групповые существа.

Конкретно сейчас, в нынешней практической фазе — социотехника нужна тем лидерам или участникам конкретных групп:

И это отличается от позиций тех, кто фокусируется только на индивидуальном развитии и стоит на позициях “каждый отвечает только за себя, только своим развитием занимается, а уже потом из всех этих развитых индивидов сложится развитое общество”. Мы думаем, что этот путь не очень реалистичен, и в любом случае, это очень долгий и медленный путь. Практика показывает, что есть два параллельных не тождественных и неодинаковых друг другу процесса: развитие отдельных людей и развитие человеческого пространства между людьми, пространства взаимодействий, вот этих самых “мы”. И социотехника относится к человеческим “мы”.

Мы черпаем из различных дисциплин и берем все что полезно.

Что обращено именно к этим людям в очень конкретной ситуации — так выглядит работа социотехника, или того, кто не работает социотехником, а делает что-то другое, реализуя свою или общую групповую задачу, но опираясь на социотехнику, чтобы работать с полем этой группы осознанно. Это могут делать все участники группы, это может быть распределенное знание на всю группу. И наш интерес как раз в этом, чтобы это было не “мне”, а “нам” известная задача, и мы все вместе обращались с этим творчески и субъектно.

И тогда “что у нас изменится?”. Изменится сознательность того, что мы делаем и зачем мы это делаем, возможность смотреть на результат наших действий и пространство наших взаимодействий как на зону, с которой мы можем обращаться. И возможность формировать в ней те качества, которые нам нужны и важны, опираясь и на понимание закономерностей, и на творческое пространство нашей интенции, на возможность создавать и порождать новое.

В этом смысле ответ на вопрос “что изменится” или “зачем мне это нужно знать” примерно похож на вопрос “зачем мне работать с психологом, если я не больной” относительно моей собственной жизни. Только здесь он относительно нашей совместной жизнедеятельности в группе. Подход здесь примерно тот же:

— затем, чтобы действовать качественно и понимать, как мне это делать более качественно.

Также и здесь — “зачем мне или нам как группе понимать про социотехнику” — затем, чтобы нам как группе делать то, что мы хотим и жить так, как мы хотим, с более высоким качеством!

Да, есть автоматически характерные закономерности поведения людей, а с другой стороны есть всё поле нашей свободы и нашей осознанности, нашей возможности быть. Да, можно пытаться обращаться с группой в спектре от манипулятивного до педагогического, привести её куда надо, но дальше встает вопрос этики самого социотехника или лидера как участника группы: делать осознанно, или часть делать осознанно, или осознавать потом, а пока вести “во благо” педагогически…

Для лидера или для социотехника внутри группы возникают ровно те же вопросы:

и так далее и далее…

И весь этот спектр и правда актуален, как он актуален и в психологии, и в педагогике, и в просветительстве, и в других сферах гуманитарной работы людей и человека с самим собой.

Если достичь ситуации, когда у нас есть группа, у этой группы есть задачи на реализацию и на собственное развитие, и вся эта группа осваивает социотехническую базу, то есть все в группе знают хотя бы базово социотехнику, то будет происходить то, что в индивидуальном случае называется осознанное развитие. То есть у них будет:

Если все вышеназванные процессы в группе происходят, то она с вероятностью выработает свой язык, для того, чтобы об этом говорить. А ценность общего языка в том, что это нужно для межгрупповых встреч, для возможности обмена между группами наработками своего развития, взаимообогащения и партнерства, что отвечает нашей задаче, которую мы формулировали в мифологеме выше про “мы” и “общее”. И это является для нас самостоятельной ценностью — возможность соотноситься и делиться рефлексией собственного движения и развития.

В нашем собственном опыте ярким положительным примером является встреча групп питерского ядра (Дом Средний / Команда ЭШЭР) с московским ядром команды “Солинг”. Диалог, результатом которого в 2014 году стал Метаверситет.

Социотехника - активное воздействие сразу многих людей на происходящее с сообществом. Очень важны мифологемы, вокруг которых собрано сообщество, и среди них важна мифологема целого, общей жизни, нужности и полезности совместного с другими людьми. Тогда вся группа и сообщество оказывается в состоянии понимать, обсуждать что с нами происходит, что с этим делать и какое наше место в мире, а следом - и как нам менять этот Мир.

Менять мир - неизбежно и лучше сознательно.